Елена И. Ильина "Четвёртая высота" повесть (1946)
http://www.e-reading.club/book.php?book=69340
Начал читать, и вскоре появилось ощущение, что Гуля - инкарнация Булычёвской и Арсеновской Алисы.
Выбирал отрывки по темам: отношения с животными, отрывки о киносъёмках, характер, интересные совпадения. Не мог не выделить тему "Пионеры Артека".
много вынянчила я ребят, а такого ребёнка сроду не видала. Огонь, а не ребёнок. Сладу никакого нет. Как сядет на санки, так и не снимешь с них. Десять раз с горки скатится, и всё ей мало. «Ещё, кричит, ещё!» А ведь санки-то у нас не свои. Сколько слёз, сколько крику, спору! Не приведи бог такого ребёнка нянчить!
– Я и к волку в клетку ходила. Знаешь, к тому, к старому, с лысиной на лбу.
– К волку?! – ахала и всплёскивала руками подруга.
– Да что ты! – успокаивала её Гуля. – Если волка покормить, его можно потом гладить и трепать, как домашнюю собаку, а он будет лежать на спине и от радости скалить зубы. Хоть сама проверь!
***
Перед отъездом Гуля отправилась ещё раз в зоопарк – попрощаться со своими медвежатами.
За лето они сильно выросли и стали похожи на медведей. Но Гуля, которая навещала их чуть ли не каждый день, не замечала этого. В последний день перед отъездом она, как всегда, вошла к ним в клетку и принялась играть с Гришкой. И вдруг она почувствовала, что кто-то тянет её сзади за ногу. Она оглянулась. Это был второй медвежонок – Мишка. Он стоял на задних лапах, переваливаясь с боку на бок. Гуля нагнулась к миске с водой и побрызгала ему морду. Он фыркнул, отряхнулся и вдруг, видно обидевшись, так крепко обхватил Гулю лапами, что она почувствовала, как затрещали у неё косточки.
Она бросилась к выходу. Медведи – за ней. Гуля дёрнула дверцу – не открывается. Заперта снаружи. Да что же это такое? Кто мог запереть её в клетке с медведями? А медведи дышат прямо ей в лицо, сопят, стараются поймать. То ли играют, то ли сердятся.
Кое-как вырвалась Гуля из тяжёлых медвежьих лап и вскарабкалась по приставной лестнице, стоявшей в клетке. Оба медведя, не теряя ни минуты, полезли за ней. Вот и последняя ступенька – дальше лезть некуда.
Гуля поглядела по сторонам и, сразу решившись, спрыгнула вниз, на землю. Прежде чем медведи успели спуститься вслед за ней, она уже юркнула в кормушку и на четвереньках вылезла наружу.
– Что ж ты не кричала? – услышала над собой Гуля чей-то дрожащий голос.
***
Она стала каждый день бегать к Рыжику (лисёнок), кормить его, не позволяя ему закапывать еду в землю. Рыжик визжал, тявкал, метался по клетке, но мало-помалу начал слушаться. Скоро он даже так привязался к своей воспитательнице, что жалобно тявкал и скулил, когда она уходила.
***
С книжной полки на стол и со стола на подоконник весело перелетала пушистая белка, взятая из зоопарка. Гуля её совсем приручила, и зверёк доверчиво усаживался к ней на плечо и заглядывал в её книжку своими чёрными, блестящими, как бусинки, глазками.
– Не очень-то большое счастье, – говорила она. – Дома только и слышишь: «не зазнавайся» да «не зазнавайся». А где уж тут зазнаваться, когда я, того и гляди, на второй год останусь. Ни по одному предмету отметки нет. Да и не так уж хорошо я играла Василинку. Вот Варька – эта, кажется, у меня вышла получше.
***
«Им-то хорошо, – думала она, поглядывая на взрослых актёров, – снимайся сколько хочешь – тебя на второй год не оставят. А тут неизвестно, что делать: то ли сниматься, то ли купаться, то ли географию повторять. Э, ладно! В городе буду учить реки и горы, а здесь есть свои – настоящие!»
***
На имя Гули по адресу кинофабрики со всех концов нашей страны стали приходить бесчисленные письма. Гуля подолгу рассматривала карту, отыскивая области и города, откуда эти письма приходили.
«Дорогая, уважаемая артистка Гуля! Картину, где вы играете, я смотрел с ужасным волнением. Да не я один, а все мои товарищи – красноармейцы Дальневосточной. Может, вы бы смогли приехать сюда к нам, посмотреть, как мы, дальневосточники, живём здесь, среди сопок? Скоро кончается мой срок, и я вернусь в свой колхоз Воронежской области. Если не успеете сюда приехать, то приезжайте обязательно тогда в наш колхоз. Увидите, какая у нас там стала замечательная жизнь. Я вам всё покажу. Хозяйство у нас стало справное, вздымаем его очень высоко. А пока до свидания, дорогая, уважаемая артистка Гуля.
Остаюсь ваш неизменный друг».
***
Пионеры Артека
– А тебя за что путёвкой премировали?
Гуля уже знала, что эта смена особая – почти все ребята были премированы путёвками за какую-нибудь заслугу перед страной. Среди приезжих ребят были пионеры, о которых знала вся страна.
– Коней вырастил, – весело ответил кабардинец, сверкнув очень белыми зубами. – Костика, Казбека и Заурбека.
– Для кого вырастил? – спросил кто-то из ребят.
– Как – для кого? Для красной кавалерии. Я и сам джигит.
– Так ты Барасби? – обрадовалась Гуля, вспомнив, что она читала о нём в «Пионерской правде». – Барасби Хамгоков!
***
Спустя полчаса ребята уже знали, кто откуда и кого как зовут. Среди ребят оказались настоящие герои – один пионер спас от гибели самолёт (развёл костёр, и лётчик понял, что посадки нет), другой пристрелил двух волков, третий спас из огня пожара маленького ребёнка…
– А ты тоже спасла кого-нибудь? – спросила Гуля низенькую черноглазую девочку.
– Нет, я хлопок собирала, – ответила девочка, с трудом выговаривая русские слова. – Таджикистан знаешь?
Гуля внимательно посмотрела на смуглое широковатое лицо.
– Мамлякат! – узнала она. – Нахангова! Ну конечно, знаю! Во всех газетах твою фотографию видела. Всё, всё о тебе знаю – как ты хлопок обеими руками собирала и как получила за свою работу орден Ленина. И как в Кремле была – тоже слышала.
***
– А как вообще снимают? – спросила, выскочив вперёд, какая-то маленькая девочка. – Так всё подряд – всю картину сразу?
– Ну нет, конечно, не сразу, – сказала Гуля. – Это же очень трудно снимать. И сниматься тоже очень трудно. Знаете, как мы запарились с режиссёром, пока один только эпизод с конём засняли? До этой картины я никогда верхом не ездила. А тут пришлось научиться ездить. Сначала – в седле, а потом и без седла. Василинка же без всякого седла ездила, она же крестьянская девочка, а не наездница. Да ещё надо было научиться по-разному ездить – шагом, рысью, галопом, а вдобавок ещё брать барьеры. Когда в первый раз взяла препятствие, я до того испугалась, что чуть было с лошади не кувыркнулась. А когда Сивко из болота вытаскивала, пиявки мне в ноги впились. Насилу их потом, после съёмки, содрали.
***
– Но бывает, что и с нами, ребятами, режиссёрам нелегко. Ведь с нами нельзя репетировать много раз подряд.
– Почему? Почему нельзя? – сразу отозвалось несколько голосов.
– А потому, что, если мы зарепетируем, то есть будем повторять одно и то же много раз, уже ничего хорошего у нас не получится, – объяснила Гуля серьёзно. – Вот режиссёры и добиваются, что ребята делали всё сразу, как в игре. Ну, иногда ничего не выходит. Иногда ребята не слушаются или бузить начинают. Ну, тут прикрикнут на них, они и перестанут. Хороший режиссёр умеет обращаться с нашим братом.
***
Хороший режиссёр – это всё равно что хороший учитель. На съёмке он строгий, а после съёмки добрый. Если поймёшь, чего он хочет, уже нетрудно сделать всё как следует. Но самое главное в работе с нами – это терпение. Если у режиссёра нет терпения, ничего не выйдет. Самое важное – понять, чего от тебя требуют. А вот когда режиссёр расскажет весь эпизод, заинтересует тебя, тогда всё пойдёт как по маслу.
Гуля помолчала.
– Самое главное – это подход.
Слушая Гулю, ребята проникали к ней всё большим и большим уважением: как она всё понимает! Прямо как взрослая. И какие слова говорит «эпизод», «подход», «кадр»… Такие слова знает, в кино снималась, а совсем не зазнаётся! И всё только о трудностях рассказывает, а о том, что так замечательно играла, – ни слова…
Гуля рассказывала, а отец и слушал её, и думал о своём. Давно ли его маленькую Гулю водили за ручку в детский сад? И вот она уже на приёме в Кремлёвском дворце.
Ей было даже немножко грустно оттого, что здесь, в этом знакомом городе, она чувствовала себя на этот раз случайной гостьей, проезжей пассажиркой.
И всё же Гуля успела подружиться с испанскими детьми. Она ухитрялась разговаривать с ними, не зная их языка, жестами, улыбкой, немногими словами – французскими, русскими, испанскими, подхваченными тут же, на лету.
– Подумай, – говорила она Мирре, – какие у них в Испании занятные школы! За один год они проходят всю алгебру, всю геометрию, всю физику. А на другой год – всё то же самое, но подробнее и серьёзнее. А перемен между уроками у них нет. Учатся полдня без отдыха.
– Как же ты всё это узнала? – спрашивала Мирра.
– Они мне рассказали.
– Да как рассказали?
– Ну, как… не знаю как. Только я всё поняла.
Ах, если бы знали они все, как мечтает Гуля выработать в себе именно эти свойства характера – систематичность, дисциплинированность! Только где их взять, если к ним с детства нет привычки!
Это ведь не то что научиться делать самые трудные фигуры на коньках или взять рекорд в беге на короткую дистанцию. И потом – на свете слишком много интересного!
Во Дворце пионеров она записалась в группу прыгунов в воду.
«Займусь водным спортом, – думала Гуля. – Как следует потренируюсь, тогда уж обязательно примут. Только надо лохмы свои подстричь».
Она сунула в портфель свой купальный костюм и по дороге во Дворец пионеров забежала в парикмахерскую.
– Подстригите меня «под мальчика», – попросила она парикмахера, усаживаясь в кресло.
Парикмахер взял в руки гребёнку и ножницы и сказал, качая головой:
– А жалеть не будете, гражданочка? Лучше бы к лету подстриглись…
– Ничего, – ответила Гуля, – к лету второй раз подстригусь.
***
– Начнём с высоты одного метра, – сказала черноволосая девушка в синем купальном костюме.
Это была Олеся, тренер женской группы.
Только дай себе волю, начни жить как легче, и тебя понесёт так, что не выплывешь. Это надо помнить всю жизнь. Это самое, самое главное!
– В том-то и дело, что пустыне надо дать воду, – перебила её Гуля. – И тогда она вся зазеленеет, превратится в сад. И это может сделаться на твоих глазах, под твоими руками. Нет, я хочу в пустыню!
– А театр, кино? Я всегда думала, что ты поступишь в театральную школу. А тут вдруг – нате, какой-то гидро… мидро… даже выговорить невозможно.
– Я и сама сначала хотела идти в театральную школу. Но знаешь, если бы я была настоящая, прирождённая артистка, я бы и думать не могла ни о чём другом, кроме сцены. А у меня тысяча желаний. И больше всего мне хочется участвовать в каком-то трудном, серьёзном деле, хочется бороться, встречаться с разными людьми, ездить и ходить по нашей стране.
Гуля изо всех сил старалась овладеть собой.
«Нет, не боюсь, не боюсь!» – твердила она, точно заклинание, и чувствовала, как мало-помалу воля её опять становится командиром всех её чувств и мыслей и как, повинуясь приказу командира, сердце начинает биться ровнее и спокойнее, нервы приходят в равновесие.
В эти минуты Гуля поняла: есть в человеке тёмная, слепая сила, которая может заставить его бежать с поля боя, но есть и что-то посильнее, чем эта слепая жадность к жизни, и это – разумная воля.
https://www.kinopoisk.ru/name/363522/
