|
Я вот в свое время написал... к восьмидесятилетию КБ. Пришло как-то под настроение. Не рассказ, так, маленький этюд. Может быть, пролог или начало будущей повести. Написал ДО прочтения Шкатулки.) Поэтому во всеобъемлющую Хронотеорию слегка не вписываюсь. Либо вписываюсь, но уже на уровне Метапроекта)))
Подарок
- Привет.
- Привет! Давненько не виделись.
- Ровно год, как обычно.
- Ну да. Как обычно. Летит времечко… По-прежнему предпочитаешь Латте?
- По-прежнему.
- Тогда и мне тоже. И по пятьдесят Мартеля.
Приняв заказ, официант деликатно растаял в воздухе. За столиком небольшого и совершенно безлюдного в этот час кафе расположились две женщины, глядя на которых ни у кого бы язык не повернулся помянуть Бальзака. Несмотря на очевидно зрелый возраст, обе выглядели не просто моложаво, а по-настоящему хорошо. Отчетливо похожие друг на друга формой лица, губ, цветом глаз, мимикой, движениями, они напоминали близнецов, хоть и давно живущих порознь, но сохранивших изначальную природную общность. Даже короткие прически и русый цвет волос почти совпадали, чего нельзя сказать об одежде. На той, что делала заказ, был великолепный деловой костюм темно-серого цвета, строгость которого оттенял неброский, но отнюдь не простенький гарнитур из небольших изящных сережек и схожего с ними по форме кулона. Камушки в них, судя по пойманным лучикам, были отнюдь не из фианита. Кольцо на правой руке с одинаковым успехом могло говорить как о стабильном семейном статусе, так и о совершенной независимости его владелицы, в том числе финансовой.
Вторая дама, хотя и пользовалась, судя по всему, очень дорогой, а значит практически неощутимой косметикой, обходилась вовсе без украшений и одета была в свободного покроя платье цвета морской волны, в тон глазам, собранное на талии тонким плетеным ремешком. Однако, даже оно не в состоянии было скрыть ни прекрасной фигуры без малейшего намека на избыточный вес, ни упругой «гимнастической» мускулатуры, которая лишь добавляла облику женщины какой-то звериной, первобытной привлекательности.
Они помолчали, отдавая дань принесенному кофе.
- Что у вас новенького?
- Да, в общем, все ровно. Все, кому надо, - здоровы, кому не надо – соответственно. Командировки, экспедиции, отчеты… Все, как обычно. Писатель пописывает, читатель почитывает.
- Что-то не слышно радости в голосе. Хотя, выглядишь великолепно, как, собственно, и всегда.
- Мне есть на кого равняться, сестренка. А радость… Да нет, все хорошо, правда. Я очень рада нашей встрече. Устала немного, наверное.
- Да ладно! Это я за тобой всю жизнь тянусь. Я же не суперагент, как некоторые, обычная женщина. Семья, работа, сумки-магазины…
- Ага. Обычная богиня. Фанаты, поклонники, Аллея славы, храмы, жертвоприношения…
- Не шути так. Ты же знаешь… Это твоя слава. Это ты – богиня.
- Извини. Это тебе за суперагента. Что-то действительно настроение сегодня мизантропское.
- Я чувствую. Осень, хандра. Давай-ка выпьем. В честь дня рождения Игоря Всеволодовича, да и за нас, любимых.
- Я так и не привыкла к коньяку. Вот если бы… Ты не захватила, случайно?
- Обижаешь! А как же! Аж позапрошлогоднего урожая, помнишь?
Женщина в деловом костюме, оглянувшись на стойку, быстрым движением извлекла из сумочки плоскую бутылку с этикеткой, украшенной изображением пожилого бородатого мужчины с необыкновенно добрыми глазами.
- По цвету как раз подходит. Быстренько освобождай посуду и рассказывай, что у тебя стряслось.
Мартель обеими был выпит залпом, не чокаясь, как будто это и не элитный коньяк вовсе, а водка на поминках. Опустевшие бокалы мгновенно оказались наполнены по новой, теперь уже из заветной бутылочки. На этот раз они соприкоснулись бокалами и, не торопясь, пригубили напиток, смакуя его с видимым удовольствием.
- Совсем другое дело. Да что стряслось… То-то и оно, что ничего. Ни-че-го. За последние годы в моей жизни не изменилось ничего абсолютно. И это делает мне грустно, как говорят немцы.
- Что же в этом плохого? Отсутствие новостей - сама по себе уже неплохая новость. Представляешь, на что стала бы похожа наша жизнь, если бы она резко менялась пусть даже раз в год? Однако, я все равно не понимаю. Это ты жалуешься на однообразие жизни? Ты, на чью долю выпало столько событий и приключений, что их с лихвой хватило бы на небольшую страну, если размазать тонким слоем по всем жителям?
- Нет, подруга. Я не жалуюсь на отсутствие событий. Я вообще ни на что не жалуюсь, ты же знаешь. Но если говорить начистоту… Я всю жизнь бегаю по кругу, как цирковая лошадь, как стеклышко в калейдоскопе, который вертят другие, наблюдая в дырочку переменчивый узор, и вот наконец-то, на пятом десятке, осознала это. И меня перестало это устраивать.
- Так тебя достал сам калейдоскоп или те, кто его вертит?
- Достал… Этот ваш слэнг… Наверное, достал. Да кого угодно достанет. Сама ведь знаешь, как это происходит. Каждый, возомнивший себя, норовит не просто послать, а еще придумать такую задницу, извини за нетехнический термин, чтобы по изобретательности и изощренности перещеголять предшественников. И затем наслаждаться зрелищем моего из нее вылезания, попутно публично обсуждая на форумах подробности. Они таким образом самоутверждаются, а мне тут расхлебывай! Последнее время, правда, стало полегче: возраст имеет свои плюсы. Пореже стали дергать. По счастью, пик писательской активности в мой адрес пришелся на детство-отрочество-юность. Но и сейчас еще достается, вполне по-взрослому. Чего только со мной не вытворяли в своих сочинениях верные поклонники за тридцать-то лет! Игоря Всеволодовича с его милыми придумками я теперь вспоминаю не иначе, как Божия человека.
- Ну, суперагентам позволительно немного хандрить в паузах между миссиями, это даже Джеймс Бонд себе позволял.
- Бонд… - Она впервые улыбнулась. – Это верно, он любил порисоваться перед дамами. Хотя, доставалось ему тоже как следует, что есть, то есть. Флеминг его не щадил, да и последователи тоже.
- Это он сам тебе говорил? Или у вас его тоже читают?
- Мы были знакомы. Вы пока еще далеко не всю Бондиану знаете.
- С Флемингом?
- С Бондом.
- Ты хочешь сказать… Ты что, была девушкой Бонда???
- А что, считаешь, не потянула бы? – Ее глаза поднялись от чашки с кофе и впервые полыхнули знакомым лукавым огнем.- Нет, до этого не дошло. Но в одной из миссий мы немного пересеклись. Он нормальный мужик, вполне. Мы могли бы подружиться. Но в тот раз оказались по разные стороны.
- И?
- Что «и»? Я же здесь.
- Ух… И ты так спокойно об этом говоришь!
- Спокойно. А как надо? Он крепкий профессионал, как и я. Тоже вечно спасает мир, свой мир, в котором живет. Как умеет, как получается. В основном успешно. И в этом мы похожи. Он мне понравился. Предполагаю, что взаимно. Поэтому и он, и я еще живы.
- Круто, подруга. Схлестнуться с Бондом! Ты мне никогда об этом не рассказывала. И это тебе кажется скучным и однообразным?
- Кажется. Это называется «синдром выгорания». Наблюдается у людей, длительно работающих в стрессогенных условиях, от школьных учителей до первых лиц государства. Лечится. Иногда. Но не очень. Да что мы все про меня… Расскажи лучше про себя. Как дочка? Как на личном фронте? Как бизнес?
- Нормально, нормально, нормально. Насколько это может быть нормально в нашем мире, конечно. Синдром выгорания и мне знаком. Лучший способ восстановиться – сменить род деятельности. Хотя бы на время. Работу, место жительства, семейное положение. В противном случае – прямая дорога в депрессуху, что, собственно, мы и наблюдаем в твоем варианте. В запущенных случаях возможна соматизация, учти. Признаться, не ожидала, что и у вас это еще встречается.
- Встречается. Человеческая психика не трансформируется так быстро, как общественный уклад. Базовые архетипы сидят в нас уже много тысячелетий, и никуда не денутся даже за пару-другую тысяч лет. Что бы ни диктовали текущие социальные условия, женщине всегда будет нужна семья, дети и стабильность, необходимая для их воспитания, а мужчине – поисково-исследовательская деятельность по освоению либо захвату новых территорий. И не наоборот. Все остальное – до поры-до времени, пока мать-Природа не потребует свое, данное в кредит, назад с процентами.
- Ого! Да ты, сестренка, уж не замуж ли намылилась? Давно пора, я тебе всегда говорила. Давай, колись, вижу ведь, ты сегодня не такая, как обычно! Как у тебя с Пашкой?
- Да какое там – замуж… Ты же знаешь его. Столько лет… И ничего. Ни-че-го. Как будто мы собираемся жить вечно! Он – как Питер Пен, вечный мальчишка, летает где-то, носится, воюет. Мы работаем вместе, иногда даже живем вместе, как сейчас, например. Он хороший, надежный друг, и ему даже в голову не приходит, что я хочу от него детей. Нам ведь уже, мягко говоря, за тридцать, не будем уточнять, сколько именно. Кое-кто в нашем возрасте уже и внуков нянчит. Впрочем, это не его вина. Таким его создали. У тебя вот дочка есть, умница, красавица, дай бог ей здоровья и мужа хорошего, как говорится, да и вообще… Нормальная жизнь, земная, хоть и… со своими нюансами. А я что… Ни семьи, ни детей. Мечтала быть биологом, изучать Жизнь во всех ее проявлениях, а вместо этого приходится убивать… Какая жестокая ирония судьбы! Сама погибнуть могла… Уже тысячу раз. Умру, и ничегошеньки от меня не останется… Впрочем, нет… Умереть окончательно мне точно не дадут. Воскресят. Я им нужна живой. Но вот сам процесс… Чтоб мне уже действительно сдохнуть, но один только раз и насовсем!
- У тебя кризис среднего возраста. Это бывает. Это пройдет. Тебе определенно надо замуж, и чем скорей, тем лучше.
- Ну да. А у тебя, значит, нет? Мы вообще-то в некотором смысле ровесницы. И ты тоже в некотором смысле не замужем.
- И у меня тоже. Только проходит мягче в силу различных обстоятельств. Поэтому я и говорю так уверенно. Но сейчас не обо мне речь. Почему ты не поговоришь с ним сама?
- Не получается. Сколько раз собиралась... Не могу решиться, легче со скалы в море прыгнуть. Да что там, со скалы я много раз прыгала. А тут… Понимаешь, у меня такое чувство, что я буду ему навязываться… Ограничу его свободу. Свяжу обязательствами. А я не хочу этого. Если бы он сам проявил ну хоть какую-то инициативу… Не дождусь, наверное. А сама не могу. Боюсь, представляешь? Мне кажется, если он отстранится от меня в этот момент, я даже не умру, а растворюсь в воздухе, совсем, перестану существовать вообще. Либо сойду с ума. Глупо, да? – Она улыбнулась сквозь слезы. С ее улыбкой время так и не сумело справиться. В кафе даже стало чуточку светлее.– Ладно. Это все ерунда. Не будем омрачать нашу встречу брюзжанием по поводу загубленной молодости. А то загубим еще и старость. Наливай!
Содержимое принесенной в сумочке бутылки постепенно, но неотвратимо перекочевывало в бокалы из-под коньяка. Бармен старательно не замечал нарушения установленных правил: к этим посетительницам отношение здесь было, по всей видимости, особое. Он хорошо знал: подруги в итоге без дополнительных намеков заплатят за сто грамм коньяка столько, сколько стоит вся бутылка. Так что пусть пьют, что хотят.
- Божественный напиток. Франция отдыхает.
- Да, твои дело знают. И сырье, и технология на высоте. Молодцы. Поцелуй от меня, кого сочтешь нужным.
- Ладно уж. Да что я… Им бы тебя увидеть – и умереть.
- Не дождутся. Пусть живут. Я же живу. Их стараниями, кстати. Хоть они об этом и не подозревают.
- Разумеется. Но кое-кто, похоже, все-таки уже догадывается.
- Я знаю. Я читаю все, что они пишут. Много ерунды, есть ерунда занятная, есть даже талантливая. Но есть и просто удивительные попадания. Кое-что уже отобразилось.
- Я не буду подсказывать. Пусть сами дотумкают.
- Не подсказывай.
Сумерки за окном сгустились, осеннее марево ощутимо уплотнилось, казалось, стало осязаемым. Музыки в кафе нет, и тишину возникшей паузы нарушает только шорох моросящего по подоконнику дождя. Водяные разводы превратили оконные стекла в непроницаемые взглядом стеклянные стены, и это только усилило ощущение изолированности, оторванности от окружающего мира.
- Ты так и не рассказала ничего о себе. Уходишь от темы, как настоящая разведчица.
- Да ладно, разведчица! Ты же и так все знаешь. Обо мне много пишут, а все, что пишут, ты узнаешь автоматически.
- Ну, во-первых, не так уж и много. Совсем не много, если сравнивать с тем, сколько пишут обо мне. На ваших фанатских сайтах не часто попадается информация о твоей реальной личной жизни. А во-вторых, далеко не все написанное в твоем мире порождает гомоморфизмы в мой. Есть же потенциальный барьер.
- Знаю. Поэтому и говорю. Все, написанное обо мне, перелетает барьер со свистом. Равно, как и написанное мною. Слишком высокий потенциал был накоплен в свое время, благодаря тебе, кстати, ну и Игорю Всеволодовичу, разумеется. Да и добавить мне нечего, как ни странно, то, что сейчас обо мне публикуют, исчерпывающе правдиво. Так что я не увиливаю, просто время экономлю, у нас его и так мало. В отличие от тебя, я практически ничего не знаю о твоей жизни. Ведь твой мир – гомоморфный образ моего, а не гомеоморфный. С Джеймсом Бондом ты меня просто огорошила. Откуда бы мне об этом знать? Я теперь не успокоюсь, пока не расскажешь все в подробностях!
- Мне тоже время жалко. Кину ссылочку, так и быть. Хотя у вас это еще действительно не опубликовано, это случится немного позже. Но тебе можно.
- Я поняла. Без передачи, разумеется. И, знаешь, мне кажется, я сумею тебя отблагодарить…
- Да ладно, какие счеты, сестренка. Вот за Алисовку спасибо. Весь год ждала возможности еще раз попробовать. Реально отпустило. Надо бы нам как-то почаще встречаться, нет?
- Да хотелось бы… Я ведь очень по тебе скучаю. Но ты же знаешь теорию, в эклиптике существует только одна точка фокусировки для системы из трех Источников, и эта точка - день рождения третьего, Игоря Всеволодовича. И то резонанс стал возможен только после его… ухода, потому что при этом фаза Источника меняет знак, что дает в результате единственное решение уравнению Пуанкаре. Зато после моего ухода… Когда это произойдет, наша точка фокусировки развернется в сферу бесконечного радиуса в образе, то есть в твоем мире. И тогда нам уже не придется больше ждать единственной даты в эклиптике для того, чтобы встретиться. Мы сможем видеться столько, сколько захотим.
- Я знаю теорию, я же сама тебе о ней рассказала, если вспомнишь. Грустная теория, как ни крути. Получается, что мы вроде как ждем твоей физической смерти в твоем мире. Я совсем другое хотела сказать. Просто снись мне почаще, если можно. Безо всякого резонанса. И можно даже без Алисовки. И живи, живи столько, сколько получится, на полную катушку, в этом своем мире-прототипе. Я тебя очень люблю. Я подожду, и не буду хандрить. Обещаю.
- И я люблю тебя, сестренка. Я тоже обещаю. Жить на полную катушку. Ведь раз в год – это не так уж и мало, верно? Учитывая, что у нас впереди - вечность…
…Они сидели и разговаривали, держась за руки и неотрывно глядя в глаза друг другу. Время остановилось, пространство свернулось до размеров этого странного кафе, трепетно охранявшего своих подопечных от малейших помех извне. Плоская бутылочка почти опустела, ее уже никто не прятал, она спокойно стояла на столике, а мужчина с этикетки незримо и безмолвно участвовал в беседе. Им троим столько надо было сказать друг другу, но секунды таяли, планета Земля мягко неслась по своей орбите в плоскости эклиптики, неотвратимо покидая точку фокусировки. Всего два часа в год. Так было год назад, так будет и в следующем году. Счастье быстротечно. По крайней мере, в мире–прототипе…
…Алиса проснулась на мокрой подушке. Она что, плакала во сне? Такого с ней не случалось даже в детстве! Какое-то необычное чувство переполняло ее, хорошее, теплое ощущение покоя. Совсем не плаксивое состояние, почему же тогда… Может быть, сон?
Сон…
Она вспомнила. Сон постепенно развернулся в памяти, от конца к началу, как фильм, запущенный в обратную сторону. На какой-то момент горло вновь сдавил спазм, но на этот раз она быстро справилась с собой. Ощущение, с которым она проснулась, не пропало. «Да что со мной? То реву во сне, то прям растаять готова от счастья. Счастья? Какого…»
Алиса замерла на середине мысли, боясь додумать ее до конца. Тренированный мозг, обученный эффективным методам самоконтроля, заработал на полную силу. Каждый уголок тела, каждый орган, каждый сантиметр поверхности кожи был просканирован «внутренним взором» и подвергнут тщательной диагностике. Результат не заставил себя ждать, результат был очевидным и ошеломляющим… «Знаешь, мне кажется, я сумею тебя отблагодарить…». «Все, написанное обо мне, перелетает барьер со свистом. Равно, как и написанное мною»… «Это она! Это ее царский подарок! Это она написала… Она сама, собственноручно, реализовала мою самую заветную мечту, как и полагается настоящей богине!»
Алиса некоторое время лежала на спине, молча, не шевелясь, уже не сдерживая слезы. Слезы счастья. Она чувствовала, как ее промывает сверху до низу волной тихой радости, как растворяются в этом потоке накопленные за последние годы усталость, хандра, раздражение, страх, как круто меняется в этот момент ее судьба.
-Пашка…
Он проснулся мгновенно, будто ждал звука ее голоса.
-Доброе утро! Что случилось? Ты плачешь?
-Доброе утро. Случилось. У меня будет ребенок. Девочка. Ее зовут Наташа. Твоя дочь. Извини, что без подготовки, так получилось. Я узнала только сейчас. Ни о чем не беспокойся, я не претендую ни на что, и ни в чем тебя не ограничу. Но это и моя дочь, я ее люблю, она появится на свет, и никто во всем мире не в состоянии помешать этому. Слышишь? Никто! И не вздумай меня…
Договорить ей не дали.
Трудно говорить, когда тебя целуют…
Последний раз редактировалось Бернар Сб, 15 ноя 2014, 17:07, всего редактировалось 2 раз(а).
|
Вход
Регистрация
FAQ
Поиск
обязательно бы сочинил фантастический рассказ.
А про встречу Наташи и Алисы никто фанфик не писал, есть правда упоминание Наташи и Алисы у Булычёва.
